Реферат: Киево-Печерская Лавра

Реферат: Киево-Печерская Лавра

Киево-Печерская Лавра

В самом центре современного столичного Киева, несмотря на десятилетия борьбы с православием при советской власти, возродился один из древнейших монастырей, колыбель русского монашества — Киево-Печерская Лавра.

Увенчанная золотыми W куполами Лавра раскинулась на высоком правом берегу Днепра. По преданию (наиболее, кстати сказать, вероятному среди всех подобных на Руси), холмистые эти берега благословил сам святой апостол Андрей Первозванный, который путешествовал с христианской проповедью в земли скифов.

Минули после того века. Все те же леса, что и во времена апостолов, хранили благословенное место. А потом вырос здесь город, упомянутый византийским императором Константином VII Багрянородным в своем сочинении «Об управлении империей» (949 г.) как крепость Киоав или Самбатас. Любопытно, если помнить о традиции называть города по ближайшей реке, что название это указывает на некую реку Самбатион, а подобное имя известно из иудейских легенд о пропавших коленах Израилевых, место обитания которых окружено якобы этой мифической рекой. Возможно, «виной» подобной топонимии являются иудеи-хазары, населявшие Киммерию в те давние времена.

Возле города находилось село Берестово, летняя «дача» киевских князей. Служивший в здешней церкви старец Иларион, взыскуя уединенной молитвы, ископал себе пещеру на одном из днепровских холмов. Но не суждено было старцу изведать отшельнического подвига: по воле Ярослава Мудрого пришлось ему занять киевскую митрополичью кафедру.

Недолго пустовала Иларионова пещера: уже в 1051 году, в самом начале митрополичьего служения старца, занял ее афонский постриженник Антоний, родом из города Любеча близ Чернигова. К моменту прихода афонца в Киев здесь уже было несколько монастырей, основанных по желанию князей греками, но двухсаженная пещера показалась ему предпочтительнее. Духовный подвиг пещерника привлек горожан, они стали приходить к нему, даже князь Изяслав Ярославич являлся за благословением и духовными советами. Отовсюду стекался люд, многие просились в пещеру на поселение, и помимо воли жаждавшего уединения афонца вокруг него скоро сплотились двенадцать единомышленников. Пещеры были расширены, в них обустроили кельи и подземный храм в честь Успения Божией Матери. Преподобный Антоний, тяготясь ролью настоятеля, поставил первым игуменом преподобного Варлаама, а сам удалился на сорок лет в отдаленную пещеру на соседнем холме. Впрочем, и на новом месте очень скоро стали собираться желающие подвизаться под его руководством, и постепенно освоили когда-то вполне обычный холм до такой степени, что ныне здесь находятся Ближние пещеры.

Спустя десяток лет пещерный монастырек разросся, и лабиринты на Берестовой горе стали для братии тесны. Средства на постройку уже наземных келий и храма пожертвовал, во исполнение своего обета, некий Симон, прибывший из Германии, кроме богатого имения принесший обители и золотой пояс с венцом, снятые им с Распятия, сооруженного некогда его отцом и чтимого на далекой родине. Строительство это осуществил преподобный Феодосии, поставленный игуменом после Варлаама, переведенного в Свято-Димитриевский моныстырь.

При преподобном Феодосии в Печерской обители был принят первый на Руси общежительный монастырский устав — киновия. Удивительным образом, когда из Константинополя вернулся отправленный туда за Студийским уставом инок, почти одновременно с ним в Киев прибыл и митрополит Георгий в сопровождении монаха Студийского монастыря Михаила, который передал Печерскому монастырю устав своей обители. На основании двух этих вариантов Студийского устава (переписчики, надо заметить, часто добавляли комментарии и могли вносить разумеемые ими за верные изменения) и был составлен устав новорожденного монастыря, впоследствии послуживший основой для большинства монастырских уставов Руси.

С самого своего основания обитель была обнесена оградой, отделявшей ее от мира и буквально, и символически. Преподобный Нестор Летописец писал, что, выйдя из пещер, монастырь окружил себя деревянной изгородью. Уже к началу XII века вокруг Верхней Лавры были возведены каменные стены. Но особо важным для обители событием послужили закладка и освящение (после пятнадцатилетнего строительства, прерываемого периодически возникающими трудностями в виде княжеских усобиц и разграбивших монастырь в 1078 году половцев) собора Успения Божией Матери — престольного храма монастыря. С его закладкой развернулась здесь бурная строительная деятельность — почти одновременно с собором были возведены Троицкая надвратная церковь и Трапезная, а в селе Берестово, прямо у стен монастыря — Спасская церковь. Так складывался архитектурный ансамбль «колыбели русского монашества», каждый раз, несмотря на последовавшие затем разрушения, терпеливо восстанавливавшийся заново.

Немаловажно, что и конфигурация стен, башен и ворот в них, и посвящения надвратных либо башенных церквей — все это имело символический смысл. Стены монастырей и городов в Древней Руси воспринимались как образ божественной силы и свидетельствовали, что насельники больше чем на вещественную крепость их надеются на крепость Божию и молитвы святых, незримо эти стены охраняющих. Само стремящееся к окружности ограждение Лавры символизировало, видимо, пояс Царицы Небесной. Извне и внутри ворот (а часто и башен) находились иконы с горящими пред ними лампадами, число ворот определялось священным числом (в Лавре их четверо; число это символизирует Животворящий Крест Спасителя и, опять же, пояс Богородицы). В свою очередь Успенский собор и Всехсвятская (над Экономическими воротами) церковь замыкают треугольник с Троицкой (над Святыми вратами) церковью, осеняя обитель еще и символом Троицы.

Успенский собор был освящен в 1089 году митрополитом Иоанном, и через год в нем упокоились святые мощи преподобного Феодосия; преподобный же Антоний был погребен под спудом в Ближних пещерах. Между тем, восстановленный и достроенный монастырь был вторично разорен в 1151 году торками-огузами (наиболее вероятными предками современных гагаузов). Неполные два десятилетия спустя обитель, при взятии Киева полчищами Владимирского князя Андрея Боголюбского, вопреки княжьей воле была зажжена его союзниками берендеями (не исключено, что загадочный народ этот, часто относимый к тюркским, является вполне славянским: называли его еще берендичи, а подобно нарекались именно славянские племена — кривичи и вятичи, например).

К концу XII века Приднепровье все больше начинают покидать жители, замученные бесконечными нашествиями кочевников, главным образом половцев, почти полностью отрезавшими Киевскую Русь от греков, и княжескими усобицами, сопровождавшимися разорением и уводом в полон людей поверженного князя. Меньшая часть этого «исхода» перебирается в верховья Днестра и Вислы, основной же поток стремится на северо-восток, в междуречье Оки и Волги. Вызванное этим запустение южной Руси было настолько велико, что обеднел и почти обезлюдел даже стольный Киев, превратившийся в ничтожный городок. Благодаря наплыву переселенцев центр государственной и церковной жизни Руси сместился на север.

В 1230 году многие постройки монастыря пострадали от землетрясения. Однако самое ужасное произошло десятилетие спустя, когда Батыевы полчища взяли Киев и овладели всей южнорусской землей. Обитель тогда опустела: большая часть иноков была перебита, иные уведены в плен, а оставшиеся разбежались по лесам и собирались только на службы. Каменное ограждение монастыря было разрушено. Однако потомки Чингисхана, в силу своего суеверия легко заимствовавшие божеств из разных религий, проявляли некоторую веротерпимость, поэтому Лавра вскоре оправилась и продолжала благоустраиваться (судя по всему, было восстановлено даже ограждение), да и в Киеве религиозная жизнь худо-бедно, но текла. Известно, что в 1251, 1274 и 1277 годах в Софийском соборе Киевский митрополит Кирилл хиротонисал епископов для Владимира-на-Клязьме и Новгорода. Впрочем, уже и он явно тяготился умалением оставленной за Киевом митрополичьей кафедры и большую часть своего управления митрополией проводил в разъездах. А в 1299 году случилось столь сильное разграбление от татар, что весь город разбежался и преемник Кирилла митрополит Максим окончательно переместил митрополичью кафедру во Владимир.

В 1320 году совсем ослабевшее Киевское княжество подпало под власть литовского князя Гедимина, и католики начали притеснять православных. Когда же польский король Казимир в 1339 году подчинил себе Галицию и Волынь, положение православных в Киеве стало вовсе нестерпимым: начались жестокие гонения, храмы повсюду превращались в костелы. Многие иноки покидали тогда места своих подвигов (достаточно вспомнить собеседника преподобного Сергия Радонежского преподобного Стефана Махрищского, основателя Махрищского монастыря и Авнежской пустыни, бывшего постриженником именно Печерской обители).

Однако к концу XVI века терпеливая обитель вновь, как и после Батыева нашествия, возрождается, несмотря на тяготы, связанные с окатоличиванием украинских земель и вмешательством короля и магнатов в монашескую жизнь. Отстраиваются храмы, приобретаются новые земли. Возвращению Печерской обители духовного авторитета, как ни странно, немало поспособствовала Брестская уния, принятая в 1596 году: попытка униатов овладеть монастырем в 1598 году с треском провалилась. Яна Кошица, которому король поручил занять непокорный монастырь, остановили несколько сотен вооруженных казаков и монастырских крестьян, охраняющих запертые ворота. В период борьбы с унией обитель возглавляли замечательные деятели той эпохи. Так, с именем архимандрита Елисея Плетенецкого связано начало книгопечатания в Киеве.

С момента присоединения Малороссии к России в 1654 году счастливые времена настали и для Киево-Печерской обители. Известная и поныне опоясывающая Лавру каменная стена, служащая основанием более обширной киевской фортификации — Печерской крепости, — построена именно тогда попечением гетмана Ивана Мазепы и императора Петра I. И хотя обитель ощутимо пострадала во время пожара 1718 года (в огне погибла и монастырская библиотека), сам монастырь вскоре был восстановлен, а в 1786 году утвержден в степени Лавры.

Ни один из русских государей не обходил Киево-Печерскую Лавру своим вниманием, принося монастырю щедрые дары. Значительные суммы на содержание Лавры жаловались дворянами, купцами и промышленниками, но даже и простолюдины, при весьма скромном своем достатке, часто жертвовали обители часть своих сбережений.

После октябрьского переворота начались тяжелые для монахов времена. В 1926 году «бывшую» Киево-Печерскую Лавру «признали» историко-культурным государственным заповедником и решили превратить во «Всеукраинский музейный городок». Изоляция церковной общины и вытеснение ее новосозданным музеем завершились к началу 1930 года полной ликвидацией монастыря. Часть братии была вывезена за сотню километров от Киева и расстреляна, остальные заключены в тюрьмы или сосланы, а сама Лавра подверглась разорению.

Огромный ущерб архитектурным и историческим ценностям обители нанесла Великая Отечественная война. Правда, фашисты, заигрывавшие сразу и с Церковью, и с украинскими националистами, в 1942 году разрешили возобновить монастырскую жизнь на нижней территории Киево-Печерского «заповедника» (инициатором этого выступил бывший архиепископ Херсонский и Таврический Антоний — князь Давид Абашидзе), но не упускали при том главную свою цель: ценности уникального музея вывозились из Лавры днем и ночью. А 3 ноября 1941 года оккупанты взорвали Свято-Успенский собор и попытались свалить это злодеяние на партизан.

Впрочем, смена светских властей в XX веке не несла Лавре облегчения. Победа в Великой Отечественной, которой немало способствовали и православные, на территории Лавры привела к тому, что к концу 1950-х годов «заповедник» превратился в рассадник атеистической пропаганды, а старинные колодцы преподобных Антония и Феодосия, кроме прочего выполнявшие дренажную функцию, были засыпаны, что негативно сказывается и по сей день. Возобновившийся же во время фашистской оккупации монастырь был упразднен в 1961 году.

Возрождение монашеской жизни в Киево-Печерской Лавре началось в июне 1988 года, когда в связи с празднованием 1000-летия Крещения Руси новосозданной общине была передана территория Дальних пещер со всеми наземными строениями, а два года спустя в лоно Церкви вернулись и Ближние пещеры.

С 1990 года Киево-Печерская Лавра входит в Список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО. На ее территории находятся 122 памятника архитектуры. Территория Лавры разделена на две части — Верхнюю и Нижнюю. Верхнюю часть занимает Национальный историко-культурный заповедник, в Нижней находится собственно монастырь.

Четырехстопный крестовокупольный храм освящен в 1108 году на средства черниговского князя Святослава Давидовича, который принял постриг и стал известным как монах Святоша. Сооружение сохранило свой первоначальный вид. Крепостные каменные стены, которые прилегают к церкви, заложены в XII веке. Основным строительным материалом для этой церкви, как и для других ранних монастырских построек, были квадратный тонкий кирпич-плинфа и камень. Своей конструкцией, стройными изящными формами храм напоминал Благовещенскую церковь над Золотыми воротами «града Ярослава». Венчал сооружение купол полусферической формы, покрытый свинцом. На рубеже XVII и XVIII веков появился новый грушеподобный купол, с северной стороны вместо деревянной колокольни была возведена каменная пристройка со ступенями, которые ведут в церковь, а плоскости стен и оконные проемы снабдили лепным растительным орнаментом. Храм приобрел новые архитектурные формы, характерные для украинского барокко. Экстерьер церкви часто обновлялся. Ученики лаврской живописной школы в середине XVIII века украсили стены и своды церкви чудесными росписями на библейские темы (в стиле, опять же, барокко). Изящный позолоченный иконостас — также произведение лаврских мастеров.

Успенский собор — жемчужина древнерусской архитектуры — был разрушен во время Великой Отечественной войны. На центральной площади Заповедника остались лишь его руины. Он был первым каменным сооружением в монастыре и занимал центральное место в архитектурном ансамбле. Сперва это было шести-столпное однобашенное 43-метровое сооружение. В 1082—1089 гг. интерьер храма был расписан фресками и украшен мозаикой. Кроме греческих мастеров, разукрашивал собор киевский живописец Алипий, который учился у греков мозаичному делу. Чуть позже к основному сооружению пристроили Иоанно-Предтечейскую церковь. Оригинальное планово-пространственное и архитектурное решение Успенского собора стало образцом при строительстве храмов в других городах. За свою историю собор неоднократно подвергался разрушениям, но каждый раз поднимался из руин и обновлялся. После пожара 1718 года собор был значительно увеличен и вырос в большой семику-иольный храм. Внутреннее и внешнее барочное убранство придало ему легкость и в то же время торжественность. В конце XIX века изначальная (вернее, «послепожарная») настенная живопись была заменена новой, выполненной В. Верещагиным и Г. Поповым. Выдающимся произведением искусства являлся резной пятиярусный иконостас. В Успенском соборе похоронено более 300 известных лиц; в нем находятся погребения Долгоруковых, киевских князей династии Олельковичей, многих церковных и государственных деятелей. В настоящий момент Успенский собор восстановлен.

Сооружение колокольни закончилось в 1745 году. Проект выполнил известный архитектор И.Г. Шедель. Колокольня — вертикальный акцент монастырского ансамбля. Шестнадцатигранное в плане здание имеет четыре яруса и увенчано грушевидным барочным верхом с фонариком и главкой. Вся высота его с крестом 96,5 м. Конструкция здания — сводчато-арочная; стены каждого яруса перекрываются сводом, третий и четвертый ярусы имеют по восемь арочных проемов. На третьем ярусе находились колокола общим весом 5 тысяч пудов. В 1744 году на четвертом ярусе установлены башенные часы с курантами. В начале XX века их заменили на новые, выполненные московским мастером А. Енодиным. Каждую четверть часа с колокольни раздается мелодия, а каждый час бьют часы. Интересно, что колокольня наклонена в северо-восточном направлении (видимо, из-за близости оползневых склонов правого берега Днепра), однако наклон ее не увеличивается.

Поставлена над хозяйственным проездом (Экономическими воротами) в самом конце XVII века. Крестовая, пятикумольная, но повторяет структуру украинских деревянных храмов. Грани объемов на фасадах оформлены пилястрами с большим числом горизонтальных поясков, окна — полуколонками и фигурными фронтончиками, а стены — нишами разнообразной формы. Купола увенчаны барочной формы главками с фонариками. Живописность внешнего вида здания усилена расчленением объемов и их энергичным пластичным оформлением, что придает ему торжественность и нарядность. Пышность интерьера усиливает пятиярусный иконостас, виртуозная позолоченная резьба которого прекрасно выделяется на красном фоне.

Южнее Успенского собора стоит Трапезная церковь с Трапезной палатой, построенные по проекту академика архитектуры В. Николаева в стилизованных под византийские формах и освященные в 1895 году. Росписи относятся к началу XX века. В годы Великой Отечественной войны сооружение было повреждено, а в послевоенное время отреставрировано. У северной стены Трапезной палаты, в ограждении, находятся погребения двух умученных русских патриотов — генерального судьи Запорожского войска В. Кочубея и полтавского полковника И. Искри, а также полковника Донского казачьего войска Ф. Фролова и премьер-министра России П. А. Столыпина.

Вблизи Экономических ворот стоит церковь Спаса на Берестове — главный храм бывшего Спасо-Преображенского монастыря. Название храма происходит от названия княжьего села Берестово. Храм значительно изменился в середине XVII века, когда митрополит Петр Могила обновил его, надстроив пять куполов, что придало ему барочные черты. Позже к западной стене была пристроена колокольня и выполнены великолепные росписи интерьера. В 1970 году под росписями XVII века реставраторы открыли большую фресковую композицию XII века, прозванную «Чудесный лов рыбы». Церковь Спаса — родовая княжеская усыпальница Мономахов. В ней похоронены дочь Владимира Мономаха Евфимия, киевский князь Юрий Долгорукий, основатель Москвы, его сын князь Глеб Юрьевич. В 1947 году в храме установлено символическое надгробие Юрию Долгорукому в виде древнерусского саркофага. В 1982 году отреставрирован интерьер храма, позолочены купола. Сейчас от первоначального строения сохранился только западный притвор церкви.

На территории Ближних пещер радует глаз небольшой, но стройный и аккуратный каменный храм с тремя позолоченными куполами — Крестовоздвиженская церковь, возведенная в 1700 году попечением полтавского полковника П. Герцика. Венчают здание три купола на восьмигранных барабанах с грушевидными двухъярусными верхами. Южный портал оформлен наличником, лепным растительным орнаментом и барочными ангельскими головками. Интерьер сохранил фрагменты росписей и лепные украшения середины XVIII века. Резной позолоченный иконостас выполнен в 1769 году К. Швериным. Настенная живопись поновлялась в 1796, в 1816 и в 1894 годах. В храме найдено гармоничное соотношение основных объемов и живописного трехкупольного венчания, изящного декора портала и глади стен, что ставит его в ряд наиболее характерных произведений архитектуры украинского барокко. На северо-запад от Крестовоздвиженской церкви высится колокольня Ближних пещер, построенная С. Ковниром и С. Итальянцем в 1763 году. Под ней проходит галерея, которая ведет к Ближним пещерам.

Со двора Ближних пещер на территорию Дальних тоже проложена деревянная галерея, с которой открывается чудесный вид на днепровские склоны. При выходе из галереи перед глазами предстает во всей красе стройная семикупольная церковь Рождества Пресвятой Богородицы, возведенная в 1696 году попечением белоцерковского полковника К. Мокиевского на месте бывшей до того деревянной. Сначала церковь эта была крестовидная в плане и увенчана тремя куполами, но в 1767 году к четырем углам сооружения сделаны были пристройки с четырьмя куполами, Зодчий блестяще решил трудную задачу — сгруппировал объемы разной высоты и массы, причудливые живописные верхи и тонко нарисованные детали в уникальную архитектурную симфонию. Расписывалась церковь не единожды, последний раз в XIX веке художником И. Квятковским.

Рядом стоит восьмигранная двухъярусная колокольня, построенная в 1761 году. В нижнем ярусе в средней части расположен арочный проезд, а в боковых — служебное помещение и лестница для входа на второй ярус. Проезд фланкирован пилястрами, а на углах по диагонали устроены сильно выступающие пилоны. Стены, пилястры и пилоны оформлены сплошным ленточным рустом. Проезд акцентирован картушем с ленным растительным орнаментом и фигурками ангелочков. Верхний ярус отделен от нижнего широким фризом, украшенным лепным орнаментом. Большие арочные проемы, размещенные в центре, оформлены одиночными, а диагональные пилоны — парными коринфскими колоннами. Венчают колокольню трехъярусный грушевидных форм верх и четыре высоких шпиля по сторонам. Пластическая выразительность объема, изящество архитектурной композиции и легкость живописного силуэта делают колокольню одним из приметных созданий украинского барокко XVIII века. Реставрация ее закончилась к 1962 году. Колокольня относится к лучшим памятникам отечественной архитектуры XVIII столетия.

Архитектурный ансамбль Дальних пещер завершает небольшая Аннозачатьевская церковь, живописно возвышающаяся над кручей. Это прямоугольное, увенчанное шатровым верхом с позолоченным куполом, сооружение. Возведена в 1679 году, позже неоднократно перестраивалась. В начале XIX века интерьер ее расписал И. Квятковский. Тогда же был установлен и роскошный дубовый иконостас.

Лабиринты Ближних и Дальних пещер являются сложной системой подземных коридоров высотой 2—2,5 м и шириной до 1,5 м высотой. Длина Ближних пещер — 313 м, Дальних — 293 м. Выкопали их монахи Киево-Печерского монастыря. Впервые пещеры упоминаются в летописи под 1051 годом. Сначала их использовали как кельи монахи монастыря, позже в них начали хоронить лаврских подвижников, пещерных старцев, известных деятелей церкви и культуры. Среди них Нестор Летописец — автор «Повести временных лет», Симон и Поликарп — составители Киево-Печерского патерика, иконописец Алипий, врач Агапит (в Лавре всегда можно взять освященное на его мощах масло) и другие.

В каждом лабиринте пещер есть по три подземных церкви с металлическими позолоченными иконостасами, где и в наше время проходят богослужения. В стенах пещерных коридоров остались окошки келий пещерных старцев-затворников, которые когда-то уединялись здесь и посвящали свою аскетическую жизнь молитвам и смирению. В пещерах выставлены для поклонения нетленные мощи лаврских святых.

Обычай погребения иноков в пещерах в Киевской обители был заведен при игуменстве преподобного Никона, принесшего его из Тмутаракани. Однако чин погребения в пещерах есть и в Студийском монастырском уставе. Он существенно отличается от обычного христианского чина погребения.

Умершему иноку обшивали тканью открытые части !L' тела, складывали руки на груди и укрывали лицо. О Тело клали на доску и без гроба закладывали в специально ископанную нишу (локулу), со стороны пещерного коридора закрытую иконой или вовсе замурованную. Нишу открывали спустя три года, и если тело за это время истлело, значит инок вел жизнь праведную. Останки праведника разбирались и хранились вместе с остальными в специальных помещениях — отдельно черепа, отдельно кости. Локула же с неистлевшим телом вновь закрывалась, теперь уже на два года, и все эти два года за покойного особенно молились.

Истлевание тела после погребения оказалось для русского климата обычным явлением, поэтому монастырская традиция эта на Руси вскоре прервалась. Вместе с тем, уже в Печерском монастыре Господь прославил многих угодников Своих именно нетлением мощей. Преподобный Нестор Летописец, участвовавший в открытии мощей преподобного Феодосия Печерского, записал, что суставы у преподобного не распались, и отметил слипшиеся на голове волосы.

В русском сознании нетление как показатель праведности укрепилось до такой степени, что в начале XX века канонизации преподобного Серафима Саровского, мощи которого истлели, помогло лишь личное поручительство государя императора Николая II, в свою очередь доверившегося будущему священномученику преподобному Серафиму Чичагову.

Пещеры, изначально служившие инокам жилищем, с возникновением наземного монастыря почти опустели и стали по большей части усыпальницей. Впрочем, по крайней мере еще однажды были они, видимо, вновь весьма заселены: после Батыева нашествия иноки перебрались сюда из разрушенной обители. От тех далеких времен сохранились большие ниши в Ближних пещерах, заполненные человеческими костями. Предположительно, это останки защитников Киева, погребенных здесь насельниками вернувшегося под землю монастыря.

В дошедших до нас (начиная с XV века) описаниях лаврских пещер много небылиц. То ли иностранцы, попадающие на Русь, очень желали особой «русской» экзотики, то ли терялись и охотно верили подшучивавшим над ними балагурам или откровенно водящим за нос хвастунам, но известно утверждение итальянца Александра Гваньини (1581) о восьмидесятимильной их протяженности, а польский летописец и географ Станислав Сарницкий, нимало не смущаясь, «дотянул» киевские пещеры аж до Новгорода Великого.

Весьма любопытные записи о пещерах оставил уже упоминавшийся Эрих Лясота. Он отметил множество ходов, бывающих и в рост человека, но чаще столь низких, что приходится нагибаться, и столь широких, что легко разминуться двоим, а в Ближних пещерах обратил внимание на две подземные церкви, в которых обедня служится каждую субботу.

Обстоятельное описание пещер, и даже с приложением схематических планов, сделано в первой половине XVII века украинским писателем Афанасием Кальнофойским. Конечно, схемы эти приблизительны, представления о точном направлении или верной длине пещер по ним не составить, однако их несомненная историческая ценность в том, что фактически с них начинается картографическая летопись пещер Киевской Лавры.

Проводившиеся в годы советской власти исследования лаврских подземелий были во многом ангажированы атеистической пропагандой. Устроенная на территории Лавры выставка «История лаврских пещер» носила странный характер. Например, по поводу мироточивых глав экскурсоводы говорили, что это обычные человеческие черепа, а демонстрация различных планов должна была «обличить» монахов в перестройках пещер и приспособлении их для массового посещения богомольцами. Вопросом о том, каким образом благоустроение святыни для нужд паломников стало вдруг считаться предосудительным, тогдашние историки не задавались.

Но времена меняются. С возобновлением монастырской жизни в Лавре возобновились и Божий знамения — вновь замироточили три мироточивые главы. Химический анализ образцов миро от этих глав, произведенный в Киевском медицинском институте, показал, что все образцы являются высоко очищенными маслами, не имеющими в себе примесей высших жирных кислот и прочих свидетельств распада органических соединений. А весьма ощутимое наличие белка (в одном случае даже 73 мг на 100 мг массы) свойственно только живому организму.

Киево-Печерскую Лавру считают одним из столпов книжности на Руси. Здесь летописцем Нестором составлен один из древнейших литературных памятников Руси — «Повесть временных лет», — древнейший известный список которого относится к XIV веку. В Лавре устроена была и одна из первых русских типографий.

Как целостное произведение Киево-Печерский патерик сложился к началу XIV века из более ранних записей и вполне может считаться одним из первых творений подобного рода в русских землях. Повествуется в нем о возникновении Печерской обители и о святых иноках первых веков его истории. Именно из него мы знаем о благословении, данном Пресвятой Левой Богородицей константинопольским зодчим на строительство Успенского собора.

За первоначальным вариантом патерика последовали многочисленные его редакции. Первую из них составил тверской епископ Арсений, по всей видимости бывший постриженником Киево-Печерского монастыря. Он прибыл в Москву с митрополитом Киприаном, и уже здесь его посвятили в епископский сан. С именем Арсения связано первое достоверное свидетельство о канонизации преподобного Антония Печерского. Житие преподобного Антония не сохранилось — вероятно, как и многие другие книги монастырских библиотек, оно погибло во время бесчисленных войн. В XIX веке возникали споры о том, существовало ли это житие и почитался ли вообще преподобный Антоний у нас; утверждали даже, что затворнический путь монашеской жизни, исходящий с Афона, не был популярен на Руси. Однако, основание святителем Арсением в конце XIV века около Твери, в урочише Желтикове, Успенского монастыря с храмом во имя преподобных Антония и Феодосия Печерских, свидетельствует, как будто, об обратном.

К середине XV века известны еще две редакции Киево-Печерского патерика, называемые по имени их создатели, уставщика Киево-Печерской обители, первой и второй Кассиановскими. Самое сильное влияние на последующие изменения текста оказала вторая из них.

Печерская обитель сегодня

Всем известно, как просто разрушать и как трудно строить. Поэтому невозможно, чтобы после стольких гонений, во время которых ослабел духовно наш народ, утратил многие традиции церковной жизни и монашеского опыта, монастырская духовная жизнь предстала пред нами в полноте своего идеала.

Очевидно, не один десяток лет понадобится для внутреннего духовного устроения обители. Но огонек монашеской жизни затеплился, и потянулись к нему желающие постнического жития, да и благочестивые миряне, горячо полюбившие древнюю обитель с ее великими святынями.

С чего начинается жизнь монастыря? С молитвы. Без молитвы и монастырь не монастырь, а обычное общежитие. Поэтому центральное место в монастырской жизни занимает богослужение, а первой обязанностью каждого монаха является непрестанное молитвенное общение с Богом. Уникальность Киево-Печерской Свято-Успенской Лавры в том, что в возрождаемую обитель пришли не только неофиты, но вернулись и старые лаврские иноки, имевшие молитвенный опыт и знавшие лаврские традиции.

День в обители начинается с того, что братия собирается в храме на службу, называемую полунощницей. Всем раздаются помянники — книжечки с именами живых и усопших, для поминовения о здравии и упокоении. По завершении службы читаются часы, а после совершается Божественная литургия. Неусыпающая Псалтирь, и днем и ночью, как негасимая духовная лампада, читается в небольшой часовенке на Ближних пещерах.

Особое место в лаврском богослужении занимают дни престольных праздников лаврских церквей Успения Пресвятой Богородицы, Рождества Христова, Благовещения, Рождества Богородицы, Введения во храм Пресвятой Богородицы, Святой Троицы, Крестовоздвижения, Зачатия Святой Анны, Всех святых, преподобных Антония и Феодосия Печерских, а также празднование Собора всех преподобных отцов Печерских и, по отдельности, Соборов преподобных отцов, в Дальних и Ближних пещерах почивающих.

В пещерах служатся молебны с миропомазыванием от мироточивых глав и одеванием шапочки святого преподобного Марка Гробокопателя. В праздничные дни после литургии совершается чин о панагии — просфоре, из которой во время Божественной Литургии вынимается частица в честь Пресвятой Богородицы («панагия» в переводе с греческого и означает «Пресвятая»). Панагия торжественно выносится из храма и с призыванием имени Божией Матери разделяется между братией после вкушения трапезы.

Согласно церковному преданию, обычай этот завелся со времен апостольских: после сошествия Святого Духа апостолы, прежде чем отправиться им с проповедью в разные страны, некоторое время жили вместе. Собираясь на трапезу, оставляли они во главе стола одно незанятое место для Христа, полагая пред местом этим хлеб, который после обеда и благодарственной молитвы подымали со словами: «Слава Тебе, Боже наш, Слава Тебе! Слава Отцу и Сыну и Святому Духу! Велико Имя

Святой Троицы! Господи Иисусе Христе, помогай нам». Этот же обряд они совершали уже и после разлучения друг с другом. На третий день после Успения Пресвятой Богородицы, собравшись во время обеда и возвышая по обычаю хлеб, узрели они на воздухе окруженную Ангелами Всецарицу, и Она дала обещание апостолам всегда пребывать с ними. И вот тогда, вместо слов: «Господи Иисусе Христе, помогай нам!», апостолы воскликнули: «Пресвятая Богородице, помогай нам!», после чего отправились к гробу Матери Божией и обнаружили его пустым.

Монашеская трапеза является продолжением богослужения, так как связана с единодушным благодарением Бога за Его щедроты. Во время трапезы читаются жития святых, различные поучения или толкования на Священное Писание.

Вопросы, связанные с порядком богослужений и послушаний, контролируются благочинным. Важнейшие вопросы монастырской жизни выносятся на обсуждение Духовного Собора Лавры.